ОДНА, НО
ПЛАМЕННАЯ
СТРАСТЬ
Не
многое могли
рассказать о Вячеславе
Калашникове
товарищи, что
работали
вместе с ним
в "Маяке
коммуны" в
тридцатые
годы.
- Очень
скромный,
трудолюбивый,
но замкнутый
человек.
Сколько его
помним,
всегда
приходил в
редакцию с
книгой в руке.
С книгой и
уходил...
- Мог
подолгу
работать, не
поднимая
головы, ни с
кем не
вступая в
разговор.
Подойдешь,
бывало,
скажешь: "Сегодня
собрание". А
он посмотрит
на тебя через
очки. Чуть
кивнет...
Вот он
на групповой
фотографии:
молодой
человек, лет 30.
Волосы
ежиком.
Внимательные
серые глаза
за стеклами
очков.
Спокойное
лицо. Да.
Разговорчивым
такого не
назовешь.
А ведь
был он одним
из тех, кого
называют
одержимыми.
Одна, но
пламенная
страсть
владела Вячеславом
Калашниковым.
...40 лет
назад по
предложению
журналистки И.
С. Лисичник
в редакции "Маяка
коммуны"
создали
отдел
международных
рабочих
связей. Ей же
и поручили им
заведовать.
Человек она
была широко
образованный,
много лет
увлекалась
эсперанто. На
базе
международного
языка и
строилась в
основном
работа
отдела.
Но Лисичник
нуждалась в
помощнике, в
таком же
энтузиасте,
как и сама.
Такого
помощника
она нашла в
лице В. В.
Калашникова.
В начале 30
годов он стал
сотрудником
отдела.
* * *
Итак, начало
30-х годов.
...В
половине
девятого
утра Калашников
уже в
редакции.
Стопка газет
и писем ждет
его на столе. Вячеслав
привычно
раскрывает
свежий номер "Маяка
коммуны".
Письмо
морзаводцев
гамбургским
рабочим,
письмо
строителя из
предместья
Вены. Неплохо...
Калашников
разворачивает
пакеты с
зарубежными
газетами. "Арбайтер
цaйтунг", "Роте
фане", "Юманите".
Он
вскрывает
конверты с
иностранными
марками.
Сегодня
неплохой "урожай":
письма из
Детройта,
Лондона, из
Шотландии...
Приходит Лисичник.
Они читают
письма,
обсуждают
послание к
зарубежным
друзьям,
которое
принесли
вчера
вечером из
военпорта. Калашникову
предстоит
перевести
его на
эсперанто,
отпечатать и
послать,
подготовить
несколько
заграничных
писем к
публикации в
газете.
К делу! Калашников
еще раз
перечитывает
послание из
Детройта.
Медленно
вставляет в
машинку
чистый лист
бумаги и на
минуту
задумывается.
Материал
сильнее
прозвучит в
газете, если
дать к нему
комментарий.
Краткий,
выразительный,
чтобы "стрелял",
как говорят
на "летучках".
Стучит
пишущая
машинка,
стучит не
переставая.
Слова
рабочих из
Детройта,
слова гнева и
дружбы
выстраиваются
в ряды.
Материал
готов. 5 минут
на
размышления,
и начинает
рождаться
комментарий...
Еще послание -
из Шотландии.
Оно "идет" в
темпе.
Готовые
листки
ложатся на
стол. Пауза.
После нее
машинка
стучит
медленней, с
перерывами:
печатается
обзор писем.
В отдел
начинают
приходить
люди. Первый
из них Брянцев,
у него
сегодня,
должно быть,
свободный
день. Калашников
симпатизирует
этому
синеглазому
крепышу,
слесарю из
военпорта.
Побольше бы
таких
энтузиастов.
Брянцев
выпускает в
мастерской
Интернациональный
бюллетень.
Пришел
посоветоваться,
как лучше
сделать
очередной
номер. Вдвоем
они
рассматривают
заметки и
фотографии,
набрасывают
макет, а потом
Александр
старательно
выводит в
верхнем углу
на языке
эсперанто: "Пролетарии
всех стран,
соединяйтесь!".
Еще
посещение.
Знакомая
шевелюра,
черные усики.
Темпераментная
речь. Это
француз,
товарищ Лебрен,
сварщик с
Морзавода,
политэмигрант.
На лацкане
пиджака
значок
эсперантистов
-
пятиконечная
звездочка
зеленого
цвета. Цвет
надежды!
Лебрен принес
для газеты
заметку. "Мой
Друг,
Калашников, -
восклицает
он, смешно
выговаривая
фамилию, - по
пути сюда я
думал: у вашей
газеты
прекрасное
название. Я не
знаю
благородней
слова, чем
коммуна.
Восставшие
парижане
называли
себя
коммунарами.
Ваша страна
созидает
великую
коммуну. Ее
пример,
действительно,
маяк для всех
угнетенных".
...До конца
рабочего дня
остается
немного.
Вечером
занятия на
курсах
эсперанто. На
сей раз есть
возможность
уделить
полчаса
общественным
делам. Калашников
секретарь Крымского
комитета
союза
эсперантистов
и
одновременно
казначей.
Надо
ответить на
пару
запросов, еще
раз
просмотреть
ведомости.
Послеобеденная
почта. Ее
принесли с
опозданием.
Подробное
знакомство с
ней придется
отложить на
завтра, но
долгожданный
пакет из
Англии они
вскрывают
тотчас же. Так
и есть: ответ
на
приветственное
письмо
морзаводцев
и
военпортовцев
участникам
голодного
похода
безработных
в Лондон. "Мы,
безработные -
участники
голодного
похода
рабочих
угольного
района
Англии -
учимся у вас,
товарищи.
Ваши успехи
ярче всего
доказывают
нам, что
единственный
выход
рабочих - это
беспощадная,
бескомпромиссная
борьба с
капиталистами".
"Вот
это здорово, -
радуется Калашников,
- предлагаю
сегодня же
зачитать
письмо на
занятиях
курсов
эсперантистов.
Завтра оно
должно быть
на заводе и в
порту... Еще
минутку...". Он
присаживается
к столу и
деловито
считает
подписи
английских
рабочих. 267!
Так
проходили
дни жизни Вячеслава
Калашникова.
Дело,
которому он
служил,
ширилось и
росло. Со
временем
отдел
организовал
переписку с
зарубежными
интернационалистами
почти на всех
предприятиях,
стройках, в
учреждениях
города. Из 33
стран
Европы, Азии,
Америки
приходили в
редакцию
письма,
коммунистические,
прогрессивные
издания.
Осень 1934
года.
Крымский
комитет
занял первое
место среди
эсперантских
организаций
страны. "У
меня есть
приятное
сообщение, -
говорит как-то
утром своему
коллеге Лисичник,
- мы на
всесоюзной
красной
доске"... -- "Вот
как, -
рассеянно
отвечает Калашников,
- просто
чудеса в
решете". И не
в силах
сдержать
улыбки
заявляет: "Знаю!
А у меня целых
два
сообщения. Во-первых,
газета "Труд"
приглашает
вас в Москву
для доклада о
работе
отдела. Во-вторых,
надо
подготовить
материалы
для выставки".
...Все
проходит
отлично,
сверх
ожиданий. Ида
Семеновна
выступает с
докладом
перед
московскими
журналистами,
и ее слушают с
большим
интересом. Их
выставка
демонстрируется
в Доме
печати в
течение 10
дней и имеет
успех. "Правда"
в обзоре
печати дает
высокую
оценку
работы
отдела.
Год 35-й.
Год 36-й. Все
тревожней в
мире. Все
зловещей
становится
фашизм. Калашников
ощущает это и
по переписке
с
зарубежными
корреспондентами.
Особенно из
Германии.
Многие из них
уже не пишут:
брошены в
тюрьмы и
концлагеря. И
тем приятней
сознавать,
что связи не
прекращаются.
Через
десятки
препятствий,
обходными
путями
нелегальные
издания и
материалы
продолжают
поступать в
редакцию...
И вдруг
удар, совсем с
неожиданной
стороны. По
ложному
доносу
арестовывают
Лисичник.
Это
наступил тридцать
седьмой год.
Вначале
он хотел
уехать, но
вскоре
почувствовал,
что не сможет
этого
сделать.
Слишком
многое
связывает с
Севастополем.
Со временем
ему
предложили
работу в
секретариате:
готовить к
печати
иностранную
информацию. Калашников
согласился.
Он стал
еще
молчаливей,
сдержанней,
но по-прежнему
трудился, не
разгибая
спины. И,
казалось, не
слышал
разговоров.
Склонившись
над ворохом,
телеграмм,
сообщений,
вычитывал,
отбирал
самое
интересное.
Писал
международные
обзоры.
Близился час
испытаний. В 1940
году Вячеслава
Васильевича
Калашникова
взяли на
переподготовку
в армию. Он
стал
командиром. В
годы войны Калашников
сражался на
Украине,
участвовал
во многих
тяжелых боях. В
1942 году в
Сормове, в
эвакуации,
мать
получила от
него
последнее
письмо.
* * *
В
прошлом году
удалось
разыскать И.
С. Лисичник,
живущую ныне
в Кутаиси. Она
стойко
перенесла 5
трудных лет и
впоследствии
была
реабилитирована.
В присланном
ею письме о Калашникове
есть слова: "Идее
международной
солидарности
был предан
беспредельно".
Сказано
точно. Борьбе
за эту идею Вячеслав
Калашников
отдал много
лет жизни. Он
ненавидел
фашизм,
сражался с
ним пером и
штыком. И пал
в битве с
фашизмом, как
боец.
М. БАБУШКИН
*************
Газета "Слава
Севастополя",
ноябрь 1967 г.